О поездке в Анапу в 2004-2005 годах

Думая об отдыхе в Анапе в 2004 и 2005 годах, с трудом вспоминаю, что заставило нас туда поехать. Наверное, это был шахматный турнир, ведь мы поехали туда с шахматной школой, но о шахматах я, честно говоря, помню мало.

В Анапе много вина. Девятнадцать винсовхозов окружают город полукольцом, бесперебойно снабжают ларьки местных предпринимателей различными винами, которые выставлялись прямо в бочках.

Вино стоило дёшево, а при отсутствии желания платить даже эти копейки, можно было просто заходить в винный ларёк и, разговаривая с дружелюбным армянином, дегустировать напитки по половине пластикового стаканчика из каждой бочки.

Мне было всего 17 лет, родители воспитывали достаточно строго, поэтому неожиданная свобода во всём: что делать, чем заниматься и что пить, вкупе с вином «Изабелла» действовали на меня опьяняюще.

Наша шахматная школа разместилась на Таманской улице в просторном трёхэтажном коттедже, который отдавали в наём местные жители. С нами были старшие — любимая тренер Тамара Николаевна и мама братьев Митичкиных, добрейшая тётя Люба. Было ещё порядка пяти чьих-то мам, но я их не помню.

Тамара Николаевна, всегда очень весёлая, общительная и непосредственная, в этот раз немного нервничала. Это объяснялось тем, что дети, взращённые и любимые, которых тренировала с 8-10 лет, неожиданно повзрослели и стали интересоваться не только шахматами, но также взаимоотношениями между полов и алкоголем. Этими детьми были мы: я, Саша Дикарев, Андрей Царьков, Серёжа Барсуков, Лена Коновалова, Юля Сиротченко.

Это была основная компания, которая создавала наибольшее беспокойство. Были также и «старшие»: Лёша Свинцов, Толя Карасик и Саша Витковский, были немного «младшие»: брат Лены Ваня Коновалов, весёлый Лёха Митичкин.

Ещё была куча визжащей мелюзги, которая жила вместе с преподавателями на первом этаже большого коттеджа и действительно серьёзно относилась к турниру, называвшимся то ли «Анапская ладья», то ли «Кубок Черноморья», то ли ещё как-то. Мы же, как вполне самостоятельные люди, не требующие особого присмотра, жили на третьем этаже кирпичного здания.

На третий этаж вела лестница, приваренная к наружной стороне дома и выходившая во внутренний двор. Поднимаясь по ней днём, изнывали от жары под палящими солнечными лучами. Зато по завершении подъёма открывался довольно неплохой вид на море, особенно красивый вечером, когда садящееся солнце окрашивало горизонт во всевозможную палитру цветов от салатового до тёмно-фиолетового.

Мы жили в небольших комнатках, в которых не было никаких излишеств, кроме кроватей и тумбочек, по 3-4 человека в номере. На этаже находился общий туалет, и стоял пинг-понговый стол. На этом столе играли в настольный теннис не только ракетками, но и тапками, вениками, совком. Помню, что мощные накаты в моём исполнении особенно хорошо проходили именно мусорным совком. А так как крутить я никогда не умел, то совком мне игралось практически также хорошо, как и ракеткой.

С Юлей Сиротченко я играл на дыни и постоянно ей проигрывал. Я, если честно не помню, поддавался ей или просто играл хуже, но задолжал ей какое-то астрономическое количество дынь, которые до сих пор не отдал.

В номере нас было четверо шахматистов: я, Дикарев, Царьков и Барсуков.

Андрей Царьков, по большому счёту, шахматистом особо не был. Вроде, у него был когда-то 2-ой разряд, но, вообще он с увлечением занимался айкидо и смешанными единоборствами. Вследствие этого он был самым атлетичным среди нас. На турнире он не играл, но зато с увлечением принимал участие во всех наших приключениях, особенно связанных с женским полом.

Саша Дикарев, напротив, был самым серьёзным и «правильным» парнем в нашей компании. У него было сильно развито шахматное «чувство локтя», и наших визжащих карапузов он именовал не иначе как «серьёзный шахматист» или «сильный боец», в зависимости от качеств, продемонстрированных малышом за шахматной доской.

У нас часто происходили с ним некоторые недопонимания. Например, Саня всё-таки пытался играть в турнире на результат, что уже само по себе было абсурдно и неправильно. Но, обо всём по порядку..

В Анапе в августе очень жарко, а если ты сидишь в маленьком помещении с большим количеством людей, напряжённо мыслящих, и сам пытаешься думать своей больной головой, то жара становится невыносимой.

Моими соперниками на турнире обычно оказывались игроки трёх типов.

Первыми, и это были самые приятные соперники, ребята одного моего возраста или старше меня, которые к шахматам относились как к занимательному хобби и не очень радели за результат. Они смущённо дышали на тебя перегаром и хотели создать за шахматной доской действительно что-то красивое. Эстетическое в них явно преобладало над практическим, поэтому к исходу поединка они относились философски.

Однажды мастер ФИДЕ Ваня, двухметровый грузный верзила, зевнул мне ферзя, и, махнув рукой, сказал, что партия была очень интересная, и что давно не видел таких красивых тактических схем.

Другими соперниками были ребята чуть младше меня, 13-14 лет, заряженные на результат и очень сосредоточенные. Эти парни, с их точными, быстрыми движениями, с заученными до пятнадцати ходов дебютами, с каллиграфически записанными ходами напоминали роботов по сравнению с нами. Им я проигрывал быстро и безболезненно.

Вообще, я очень люблю тактические схемы и ненавижу позиционную игру, но чтобы навязать противнику такую тактическую мясорубку, в которой все заученные комбинации и схемы игры не работают, нужно не попасться в дебютную ловушку, заботливо расставленную тебе прилежным шахматным учеником.

Я никогда не был особо усидчив и имел слабую дебютную подготовку, поэтому не мог бороться с подобного рода соперниками. Безусловно, это следствие моей лени, а не камень в огород Тамары Николаевны, потому что большинство наших шахматистов, наоборот, были очень сильны в позиционной борьбе.

Третьим видом соперников были наглые, дерзкие чернявые местные жители, наполовину кавказцы, которые пытались выиграть, чего бы это не стоило. Они могли нагрубить, чтобы вывести из равновесия, или качаться на стуле, чтобы раздражить тебя. Их многочисленная группа поддержки облепляла твой стол, и, если партия затягивалась, они чуть ли не хором начинали болеть против тебя и давать подсказки своему земляку.

В такие моменты игра начинала напоминать футбольное дерби. Судьи ко всем этим безобразиям относились очень лояльно, но наши ребята и Тамара Николаевна никогда не давали нас в обиду и заставляли обнаглевших болельщиков выйти из помещения. У таких соперников я старался выиграть во чтобы то ни стало, несмотря на головную боль и бессонную ночь.

Опять же оговорюсь, что такое несерьёзное отношение к турниру позволяли себе только мы, старшие, потому что для нас это был больше отдых. Наши младшие же «серьёзные бойцы» действительно дрались как львы и неизменно возвращались с турнира в медалях.

После турнира шли обедать. Сперва ходили в столовую со странным для солнечной Анапы названием «Магадан». Вообще, она притягивала к себе этим своим названием, потому что навевала мысли о чём-то прохладном, а прохлады в Анапе хотелось всем.

В столовой был очень широкий ассортимент разных котлет, салатов и супов за очень маленькие деньги. Рублей на 50 можно было наесться от живота. Но даже меня, не особо брезгливого, столовая «Магадан» начала пугать, когда в гречке мы нашли осколок стекла, а в макаронах затерялся волос какой-то брюнетки. Поэтому позже стали питаться в различных кафе, где еда стоила дороже, но было чище.

Отобедав, обычно покупали огромный арбуз и тащили домой. Арбузы в Анапе повсюду, и покупать их для меня всегда истинное удовольствие. Конечно, можно просто дать деньги и забрать эту ягодку в 15 кило, но тогда ты проявишь к продавцу неуважение. Продавцы ждали торга, который был для них своего рода светской беседой. Для меня торговаться было любимым делом, иногда цену удавалось сократить почти вдвое. В итоге расставались с продавцом почти что друзьями.

Думать, что в Анапе мы только «пьянствовали» и играли в шахматы, было бы большой ошибкой. Мы ещё занимались спортом.

Андрей Царьков организовывал нам вечерние зарядки. Когда солнце начинало садиться, и спадала самая жара, начинали зарядку пробежкой от нашего коттеджа на высокий берег моря. Это было удивительно красивое место на высокой скале, с которого открывался потрясающий вид на море.

К нашему удивлению, на этом месте располагалось кладбище, которое никак нельзя было обойти, если ты намеревался попасть из нашего домика в центральную часть Анапы.

Вообще, от кладбища веяло спокойствием и умиротворённостью, оно наводило на философские мысли, когда в закатные часы ты прохаживался, отдыхая после физкультурных упражнений. Кладбище не только успокаивало наши души, но и играло нам на руку, когда провожали до дома девушек, с которыми познакомились в Анапе.

Когда мы проходили мимо кладбища под огромным куполом неба, сияющим южными звёздами, и тёплый ветер с моря трепал их распущенные волосы, девушки чувствовали страх и невольно прижимались к нам, от чего мы получали истинное наслаждение.

С арбузами связана и ещё одна история.

Однажды, возвращаясь с царьковской физкультуры и уже миновав кладбище, увидели ЗИЛ, который очень хорошо «сел» в грязь и никак не мог выехать. ЗИЛ принадлежал продавцу арбузов и вина, торгующему на этом месте днём. С немалыми усилиями вытолкали ЗИЛок из грязи, за что продавец обещал нам подарить арбуз. Своё слово он сдержал, и на следующий день мы тащили, обливаясь потом, арбуз невиданных размеров, который ели всей шахматной школой два дня.

В Анапе было весело.